З дня смерті 5-річного Кирила Тлявова, якого, розважаючись стрільбою по банках поряд із житловими будинками, застрелив хтось із компанії п’яних поліцейських, минуло вже більш ніж півтора місяця.

 И хотя глава Госбюро расследований Роман Труба неоднократно подчеркивал, что это дело у него на личном контроле, родные погибшего ребенка сетуют на то, что следствие продвигается очень медленно, ходатайства, поданные адвокатами, игнорируются.

КАК ВСЕ СЛУЧИЛОСЬ

Жуткая трагедия в Переяславе-Хмельницком произошла средь бела дня 31 мая. В ту пятницу пьяные полицейские с компанией развлекались, “пристреливая” оружие по банкам практически возле жилых домов, где часто играли дети. На беду, в это же время, когда там упражнялись в мастерстве эти “стрелки”, как раз играла компания местных ребятишек, среди которых оказался и 5-летний Кирилл Тлявов со своим старшим братом Денисом, и одна из пуль попала мальчику в голову.

Ребенка, который упал на землю без сознания, с окровавленной головой увезли в реанимацию местной больницы. Медики потом зафиксируют открытую черепно-мозговую травму, ушиб головного мозга, внутримозговую гематому и перелом височной кости. “Стрелки”, даже не заметив происшествия, ушли развлекаться дальше. Хотя, как утверждает бабушка погибшего мальчика, вместе с ним там играл и старший брат Кирилла – Денис, который, увидев, что тот упал и весь в крови, очень громко закричал: “Кирюша, я тебя люблю, не умирай!”. На этот крик выбежала соседка и стала звать людей. Но стрелявшие ничего не слышали и, по словам местных жителей, куда-то ушли.

Хронология развития дальнейших событий, озвученная позже главой Нацполиции Сергеем Князевым, такова: в 16-55 в полицию поступило сообщение из райбольницы, куда мальчика привезли родители – они подумали, что он упал и разбил голову о камень. Туда сразу выехала следственно-оперативная группа, которая пообщалась с дежурным врачом и вместе с прокурором поехала осматривать место падения ребенка. Был составлен протокол и изъят грунт, покрытый бурыми пятнами крови. В это же время врачи вызвали нейрохирурга из Киева. А вот рентген Кириллу сделали почему-то только в 22-30 – спустя 6 часов после того, как мальчик был доставлен в реанимацию. Полицейские о том, что в голове ребенка обнаружен неизвестный предмет и имеется входное отверстие, узнали от врача-рентгенолога еще почти через час, в 23-15.

Исполняющий обязанности начальника райуправления полиции Андрей Медуница, уже понимая, что речь идет о пулевом ранении, отправляет на место происшествия еще людей и едет туда сам. В балке за деревьями (Сергей Князев утверждает, что за 40 метров от места, где упал мальчик) находят бутылки, одна из них – с отбитой горловиной. Дополнительный осмотр выводит полицейских на подворье, где на пороге дома обнаруживаются две гильзы. Дом принадлежит бывшей жене одного из “стрелков”, который, к тому же, оказывается полицейским, – и его начинают искать. Параллельно опрашивают свидетелей – люди говорят, что стрелявший был не один, там развлекалась целая компания, причем не в первый раз.

Именно в этой компании, как выяснилось, были 42-летний старший сержант Владимир Петровец и 31-летний лейтенант Иван Приходько. Оба полицейские.

Приходько и Петровец в зале суда

Поскольку речь шла о возможной причастности к преступлению действующих правоохранителей, 2 июня прокурор изменил подследственность – и дело перешло в ГБР.

В тот же день, как уже сообщал “Цензор.НЕТ”, Владимиру Петровцу и Ивану Приходько сообщили о подозрении в совершении уголовного преступления, предусмотренного ч.2 ст.28, ст.128 УК Украины, – в неосторожном причинении тяжкого телесного повреждения, совершенного по предварительному сговору группой лиц. Если перевести это на нормальный человеческий язык, то основная версия трагедии звучала так: Кирилла ранили случайно пьяные сотрудники полиции, которые в нерабочее время стреляли по жестяным банкам недалеко от места, где гулял ребенок.

А днем позже – в понедельник 3 июня – мальчик, которого прооперировали в столичном Центре детской нейрохирургии, удалив часть мозга, но так и не достали пулю, умирает, не приходя в сознание. На следующий день Голосеевский районный суд города Киева арестовывает подозреваемых в убийстве ребенка полицейских на 2 месяца без возможности внесения залога. А после его смерти Киевская областная прокуратура переквалифицировала подозрение в ч.2 ст. 115 Уголовного кодекса (умышленное убийство), которая предусматривает до 15 лет лишения свободы.

Ивана Приходько выводят из зала суда

Позже глава Нацполиции Сергей Князев скажет, что этих двоих подозреваемых задержали в порядке статьи 208 УПК и они при этом были пьяны, но “во время совершенного находились вне службы и без табельного оружия”. Хотя вначале в полиции Киевской области заявили, что “стреляли, по предварительным данным, из мелкокалиберной винтовки, а при осмотре дачи нашли пневматическую винтовку, малокалиберную, патроны, а также магазин к табельному пистолету Макарова”. Куда испарилась эта винтовка и был ли найден табельный пистолет Макарова, непонятно. Как непонятно и то, почему сразу же, как только стало известно, что к стрельбе причастны полицейские, не обыскали их жилье, ведь оружие, из которого был смертельно ранен мальчик, в таком случае вряд ли бы куда-то успело исчезнуть.

Сейчас, спустя полтора месяца после трагедии, количество вопросов, на которые хотят получить ответы не только родные убитого мальчика, но и общественность, не уменьшается. Наоборот – их становится все больше. Первый – почему до сих пор не найдено оружие? Кто и по какой причине допустил эту странную проволочку с обысками и будут ли эти люди наказаны? Не свидетельствуют ли эти факты о том, что существует некая договоренность, цель которой – помочь подозреваемым избежать слишком сурового наказания?

Как утверждает Сергей Князев, повторно на место происшествия ближе к полуночи выехала еще одна следственная группа, а под утро уже нашли “стрелков”. Почему же не были приняты меры для проведения анализа крови на алкоголь и смывов пороха с рук? Отговорки о том, что это была суббота, а значит выходной, и правоохранители решили, что суд, который должен был дать на это санкцию, тоже в этот день не работает, выглядят крайне неубедительно: в судах в выходные есть дежурный судья – и все полицейские об этом знают.

Странно и то, почему забрав к себе материалы расследования, этими же вопросами не задались следователи Территориального управления ГБР, размещенного в городе Киеве.

КУДА ДЕЛОСЬ ОРУЖИЕ?

Когда у подозреваемых все-таки провели обыски, было изъято оружие и патроны, просочилась информация, что они якобы от пистолета “Флобер”. Потом появилась информация о том, что стреляли из винтовки. Как стало известно “Цензор.НЕТ” из собственных источников, об этом сообщили свидетели произошедшего. Но и ее правоохранители кинулись искать слишком поздно. Если она и была, то на данный момент странным образом исчезла, и никто не знает, куда.

Не меньшая путаница с количеством подозреваемых. Адвокаты Тлявовых отмечают, что подозреваемых на самом деле должно быть четверо, поскольку в компании стрелявших было четыре человека (кроме самих полицейских, несовершеннолетний сын Петровца и еще один человек), а кто из них выпустил пулю – неизвестно, но подозрение объявили только двоим.

Любопытно, что, по мнению министра внутренних дел Арсена Авакова, на самом деле подозреваемых вообще пятеро – группа “стрелков” и тот человек, который спрятал оружие. “Дело не в оружии, в данном случае оружие не было табельным, – отметил Арсен Аваков, – а частная группа из четырех человек выехала пострелять. Мы считаем, что они были выпившие, адвокаты говорят, что нет. По моему мнению, пять подозреваемых в этом убийстве — четверо тех, кто стрелял, а кто именно, определит следствие, может все, может один, чья пуля и т.д. А также женщина, которая спрятала то ружье и таким образом способствовала сокрытию преступления — это тоже необходимо квалифицировать, но это дело сейчас ГБР”. Почему же следователи бюро тянут с предъявлением подозрения?

Полицейские, которые сейчас находятся под арестом, свою вину не признают. Один из них – Иван Приходько – вообще заявляет, что не стрелял в том направлении, и просит “разобраться в данной ситуации”. Его адвокат поясняет, что никто не знает, кто это сделал, а, мол, как можно признавать моменты, которые не установлены? Защитник Ивана Приходько подал апелляционную жалобу с просьбой заменить меру пресечения на домашний арест, но Киевский апелляционный суд оставил подозреваемого в СИЗО.

Чтобы прояснить, как обстоят дела с расследованием на данном этапе, “Цензор.НЕТ” обратился за комментарием к адвокату семьи Тлявовых Александру Щербине, который отметил, что необходимые процессуальные действия были проведены не вовремя. По словам Александра Щербины, если бы местные полицейские, которые начали заниматься этим делом, сразу обыскали дом, оружие бы не испарилось в неизвестном направлении – и само расследование так бы не застопорилось. Он подтвердил, что полицейские из Переяслава-Хмельницкого, которые выезжали на место трагедии и собирали улики, не провели весь необходимый комплекс действий для взятия анализов на алкоголь и смывы пороха с рук горе-стрелков, уверяя, что это – полностью на их ответственности.

Адвокат поясняет, что наличие алкоголя в крови – это серьезное отягчающее обстоятельство, а то, что эти полицейские были пьяны, знают все, но документальных доказательств нет. Намного упростила бы проведение досудебного расследования и экспертиза наличия пороха на руках – было бы понятно, что парни участвовали в стрельбах. Сейчас, по словам Александра Щербины, проводится комплекс экспертиз, направленных на установление оружия. И хотя на данный момент речь все-таки ведется о винтовке, какая она и кому принадлежит, представители потерпевших не знают.

Андрей Левковец – еще один адвокат родственников погибшего от шальной пули полицейских Кирилла Тлявова – уверен, что стреляли предположительно 3-4 человека, среди которых – и несовершеннолетний, скорее всего, сын одного из подозреваемых, но ГБР ему подозрение пока не предъявило. А самый главный “вопрос” полицейским в этом деле – то, что из-за не вовремя проведенного обыска фактически было упущено оружие. По мнению Андрея Левковца, это произошло либо с разрешения сотрудников полиции, либо они сами сообщили родственникам подозреваемых, чтобы те его спрятали.

Адвокат Александр Щербина также сообщил “Цензор.НЕТ”, что в ГБР было заявлено 15 различных ходатайств, но часть из них пока что вообще не были рассмотрены, а на некоторые пришли постановления об отказе. “Мы заявляли в Госбюро расследований ходатайства о проведении дополнительного осмотра места происшествия – это раз. О проведении дополнительного допроса свидетеля и сына Петровца – второе. Плюс ходатайство о проведении их одновременного допроса. Учитывая тот момент, что они присутствовали там и, возможно, тоже стреляли, еще одно ходатайство – о вручении подозрения этому свидетелю и сыну Петровца, – рассказывает Александр Щербина. – А также ходатайство об изменении подозрения самому Петровцу с учетом 304-ой статьи Уголовного кодекса Украины. Эта статья предусматривает наказание за вовлечение несовершеннолетнего в преступную деятельность, а там, где они стреляли, присутствовал его сын, которому нет 18 лет.

Следующее заявление – о совершении преступления по статьям 140, 367 и 396 – касательно работников полиции, которые начали досудебное расследование, но не совершили комплекс первоочередных действий, которые обязаны были совершить. Именно это и повлекло за собой утерю основного вещественного доказательства – оружия, из которого был застрелен мальчик, – и определенных улик”.

Сейчас, поясняет Александр Щербина, следователями ГБР проводится комплекс оперативно-розыскных действий, направленных в том числе и на поиск орудия убийства ребенка, но результатов пока нет. По его словам, в ГБР они направляли и ходатайства о проведении следственного эксперимента, направленного на воспроизведение места происшествия, о досрочном допуске всех фигурантов, а также заявление о признании потерпевшими отца и мать, ведь сейчас потерпевшей является только бабушка. “Так получилось, что родители были заняты сначала в реанимации, пока ребенок еще лежал в больнице, а потом на похоронах, – поясняет он. – А бабушка оказалась единственным человеком, который присутствовал на всех этих следственных действиях”.

По словам адвоката, они также обращались к Генпрокурору Юрию Луценко и директору ГБР Роману Трубе с просьбой встретиться с представителями потерпевших и родственниками для согласования позиций по этому делу. “Мы как адвокаты видим определенное развитие этого дела, имеем свое мнение, что нужно сделать для расследования преступления, – говорит он, – и нам бы очень хотелось донести это мнение до руководства этих двух учреждений. Но если Роман Труба с одним из адвокатов, Андреем Левковцом, таки встретился, и они обсудили отдельные вопросы, Юрий Луценко как куратор всех процессуальных руководителей в этом деле наше обращение проигнорировал. Как пока что не встретился с нами и президент Зеленский, который ранее сообщил, что это дело у него на личном контроле”.

Что касается ходатайств, то, отмечает Александр Щербина, чтобы обязать ГБР, которое никак не ответило в предусмотренный законом срок, их рассмотреть, представители семьи погибшего мальчика подали в суд. “Единственное, что они сделали, да и то по собственной инициативе, это внесли в ЕРДР сведения по 396-ой статье в отношении работников полиции, остальные статьи проигнорировали, – продолжает адвокат. – Поэтому чтобы добиться от бюро реакции по всем остальным ходатайствам, нам пришлось обращаться в суд. Суд уже принял решение обязать ГБР рассмотреть их, но какова реакция самого бюро, мы пока не знаем. Это компетенция суда – направить свое решение в ГБР, а они, когда его получат, тогда должны принять решение уже в соответствии с нормами УПК. Мы очень надеемся, что бюро не будет затягивать с выполнением решения суда. Также, необходимо отметить, что расписка о получении решений судов представителям ГБР в материалах жалоб есть”.

Обеспокоились адвокаты семьи Тлявовых и ролью местных медиков, которые почему-то целых 6 часов не могли сделать ребенку рентген. Ждали, пока приедет нейрохирург из Киева и разрешит? “Мы также писали заявление об открытии уголовного производства и проведении досудебного расследования в отношении медработников, потому что когда мальчика забрали, все сказали, что он ударился головой – и из-за этого потерял столько крови. И там пока разобрались, тоже было потеряно драгоценное время”, – говорит Александр Щербина.

ГДЕ ПРЯЧЕТСЯ УМЫСЕЛ?

Что касается экспертиз, то адвокатам известно лишь то, что они назначены, а вот есть ли результаты и когда они будут, нет. “Знаю точно, что проводится экспертиза по пуле, но когда будет результат, нам никто не сообщает. Назначена баллистическая, которая определяет траекторию полета и все, что касается характеристик выстрела, но по факту результатов пока нет, – продолжает адвокат. – Дело в том, что поскольку мы со стороны потерпевших, нам дают только ту информацию, которую считают необходимой. Ссылаются на тайну досудебного следствия”.

Кроме озвученных, на слуху еще вопрос, касающийся квалификации преступления (мы имеем умышленное убийство). Учитывая то, что известно об этом преступлении, понять, где умысел, сложно. А если его нет, логично предположить, что дело с такой квалификацией просто развалится в суде. “Дискуссий и демагогии вокруг этой темы очень много, – отмечает Александр Щербина, – но, во-первых, надо учитывать, что это – предварительная квалификация уголовного преступления. Это значит, что она может меняться по ходу досудебного расследования, и не факт, что обвинительный акт будет именно по этой статье. Хочу также пояснить все нюансы, которые касаются умысла. В Уголовном кодексе предусмотрен прямой и непрямой умысел. В этом случае мы говорим о том, что это непрямой умысел. И точно так же думают на этот момент органы досудебного расследования”.

Адвокат поясняет, что под непрямым умыслом нужно понимать, что человек мог осознавать и предвидеть эту ситуацию – т. е., мог предположить, что такое может произойти. “Он же стрелял в направлении дома, он знал о том, что там дорога, что там могут бегать дети? Знал. Будучи полицейским, он проходил инструктаж по поведению с оружием? Проходил, – отмечает Александр Щербина. – Значит, он фактически понимал и осознавал, что такое возможно. Это и есть непрямой умысел. И на этом спекулировать – так, как делают сейчас адвокаты и юристы непосредственно в “Фейсбуке”, не совсем корректно.

Но говорить об умысле можно только тогда, когда ты владеешь всеми материалами уголовного производства. По состоянию на этот момент никто из людей, которые комментируют, и я тоже лично не могу прокомментировать наличие или отсутствие умысла, прямого или непрямого. Но такая квалификация разрешает утверждать, что здесь присутствует непрямой умысел”.

Представитель семьи погибшего ребенка отмечает, что если орган досудебного расследования согласует с ними позицию, откроет материалы уголовного производства, и они увидят, что в действиях подозреваемых не было умысла, они первые заявят о необходимости переквалификации. “Возможно, на ст. 119 УК (это неумышленное убийство) или на ст. 121 (это тяжкие телесные повреждения, которые повлекли смерть человека), – поясняет он “Цензор.НЕТ”. – Но нам нужно обязательно провести встречи и в ГПУ, и в ГБР, чтобы выработать общую стратегию. Надеемся, что не разойдутся с делом и слова нынешнего гаранта, ведь и у родителей, и у бабушки сейчас единственное желание – наказать того, кто убил Кирилла”.

Напомним, что Владимир Зеленский считает, что эта трагедия должна стать уроком, и заверил, что сделает все, чтобы виновные были наказаны по справедливости.

ЧТО ГОВОРЯТ В ГБР

Пока что, как видим, расследование продвигается ни шатко, ни валко. “За это время, а уже прошло больше месяца, по факту можно констатировать только то, что, во-первых, орудие убийства не найдено. Во-вторых, полицейские не осуществили комплекс действий, необходимых для того, чтобы изначально сразу же найти это орудие убийства, не обратились с ходатайствами к следственному судье – для того, чтобы отобрать биологические образцы, на порох и кровь на алкоголь, – суммирует сказанное юрист. – Ну и плюс ко всему остальному можно констатировать факт, что руководство правоохранительных органов игнорирует наше обращение к ним по поводу проведения консультаций и личных встреч”.

Чтобы выяснить, чем сейчас занимаются следователи теруправления ГБР, которые расследуют убийство мальчика, “Цензор.НЕТ” отправил запрос в Госбюро на имя его директора Романа Трубы. Среди прочего, мы хотели выяснить, какие экспертизы были назначены в ходе расследования и есть ли уже результаты. Как сообщил “Цензор.НЕТ” и.о. начальника отдела по работе с общественностью и СМИ Максим Белоусенко, назначено 10 экспертиз, среди них – судебно-медицинские, баллистические, молекулярно-генетические, взрыво-технические и другие, но их проведение еще не закончено, поэтому о каких-либо результатах говорить рано.

Что касается квалификации дела, то, как пояснили в ведомстве, на данный момент следователями Киевского территориального управления ГБР полицейским, по предварительной квалификации, предъявлено подозрение в совершении ряда уголовных преступлений: в грубом нарушении общественного порядка, совершенном с применением огнестрельного оружия группой лиц (ч.4 ст. 296 УК), и в умышленном убийстве малолетнего ребенка, тоже совершенном группой лиц (п.п. 2, 12, ч. 2 ст. 115 УК). Однако, отметил Максим Белоусенко, в случае установления объективных данных для изменения подозрения, квалификация будет изменена.

Поинтересовались мы и тем, почему не предъявлено дополнительную квалификацию – о вовлечении несовершеннолетних в преступную деятельность – одному из полицейских, Владимиру Петровцу, чей 16-летний сын тоже был на месте преступления. В бюро пояснили, что “сообщение о подозрении в совершении уголовного правонарушения, предусмотренного статьей 304 УК Украины (вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность)”, возможно только после сообщения о подозрении несовершеннолетнему лицу. Но почему это подозрение не предъявляют, нам не ответили. Вопрос, почему, если в стрельбе участвовали четверо, подозрение предъявлено только двум из них, и когда его предъявят остальным “стрелкам”, на чем акцентируют внимание и адвокаты семьи убитого ребенка, в ГБР тоже не захотели комментировать, ссылаясь на тайну следствия и права участников уголовного производства, которые в таком случае якобы будут нарушены.

В то время, когда адвокаты потерпевших утверждают, что полтора десятка их ходатайств, которые они подали в Киевское теруправление ГБР, следователями просто проигнорировано, в самом Госбюро думают иначе. По словам Максима Белоусенко, на все полученные ходатайства следствие ответило. Видимо, следователям ГБР действительно пора встречаться с защитниками семьи Тлявовых, чтобы разобраться с этими вопросами.

Ранее директор ГБР Роман Труба заявлял, что кроме расследования самого убийства Кирилла Тлявова, Госбюро также проведет проверку с целью выяснить, во-первых, есть ли в том, что фактически было утеряно оружие, из которого убит мальчик, и не были взяты необходимые анализы, вина местных полицейских. И во-вторых, есть ли доля вины врачей районной больницы в том, что ребенка не сумели спасти. Поэтому среди вопросов, адресованных директору ГБР, есть и эти. В отделе по работе с общественностью и СМИ “Цензор.НЕТ” сообщили, что “следователями теруправления ГБР, расположенного в городе Киеве, в ЕРДР внесены сведения по факту возможной служебной халатности работников Переяслав-Хмельницкого ОП ГУНП в Киевской области во время проведения первоочередных следственных действий в уголовном производстве по факту хулиганских действий группы лиц, в результате которых погиб Тлявов К.И.”. И да, факт возможного сокрытия работниками полиции указанного преступления действительно проверяется, но вот есть ли результат, не говорят.

Что касается действий медиков, то ими занимается полиция.

КТО ОТВЕТИТ ЗА УБИЙСТВО РЕБЕНКА?

О судебных перспективах этого дела в ГБР пока не говорят – мол, рано. Такой же позиции придерживаются и адвокаты семьи Тлявовых. Тем не менее, если оружие, из которого застрелили 5-летнего ребенка, найдено не будет, эти перспективы выглядят слишком сомнительными. Как отметил в комментарии “Цензор.НЕТ” адвокат Вадим Володарский, на вынесение решения может повлиять общественный резонанс, что в правовом государстве недопустимо – должно быть все только по закону.

А чтобы было все по закону, во-первых, все-таки нужно четко определить, убийство умышленное (ст.115 УК) или убийство по неосторожности (ст.119 УК). “В первом случае – наказание вплоть до пожизненного. Во втором – ограничение или лишение свободы от 3-х до 5-ти лет, – поясняет Вадим Володарский. – Так умысел или неосторожность? Это вещь, часто труднодоступная пониманию людей без юридического образования: умысел или неосторожность определяется не по отношению к совершённому действию (в данном случае – выстрелу из оружия, но то же самое касается, например, ДТП, причём независимо от того, насколько грубым было нарушение), а именно к последствиям. Если говорить о случае в Переяслав-Хмельницком, то хотели ли или допускали ли полицейские возможность того, что их пули попадут в кого-нибудь, в частности, в ребёнка? Ничто об этом не говорит. А вот должны ли были они предусматривать, что при таких обстоятельствах случайно могут в кого-то попасть? Должны. Но с правовой точки зрения мы имеем неосторожность в чистом виде – ни о каком сговоре с целью именно убийства ребёнка тут речи нет”.

Поэтому, считает юрист, нравится это кому-то или нет, но квалификация по ст.115 УК, которую применило в данном случае следствие, не подходит – тут чистая 119-я. “Но дело в том, что за убийство по неосторожности можно наказать только того, кто непосредственно убил, – отмечает Вадим Володарский. – Соучастие здесь невозможно априори, потому что в УК сказано, что соучастием в преступлении является умышленное совместное участие нескольких субъектов преступления в совершении умышленного преступления. Но в случае с убийством 5-летнего мальчика нет ни умышленного преступления, ни умышленного совместного участия в убийстве – убивать в принципе никто не собирался. А вот установить, чей именно выстрел попал в ребёнка, когда стреляли несколько человек, передавая друг другу одно и то же оружие, вряд ли возможно. К тому же они еще и были пьяны, так что, вероятнее всего, и сами этого не знают. По закону осудить в такой ситуации нескольких человек нельзя. Одного на растерзание толпе тоже не выберешь – а вдруг этот человек невиновен? А вот что делать в случае, если нет доказательств виновности конкретного лица, и нет возможности эти доказательства получить, знают все юристы. По закону – только оправдывать”.

В таком случае, кто ответит и ответит ли вообще за то, что не были вовремя проведены все процессуальные действия, что позволило исчезнуть главной улике – оружию? Ведь пока следователи даже не могут сказать, чье оно было, не то что определить, кто именно выстрелил, когда пуля попала в ребенка.

Джерело